​

Выйдя из стен старшей школы, я полагал, будто мне уже известно всё, что только нужно знать о кинофильмах. Но уже после первой недели обучения в киношколе Калифорнийского университета мне пришлось смириться с отрезвляющей реальностью: я был полнейшим дилетантом. Ошарашенный и запуганный всей этой бурной средой, в которую меня затянуло, я едва не забрал документы.


Но затем один из моих профессоров показал и проанализировал фильм Романа Полански «Жилец» - кадр за кадром. Это было трудоемкое занятие, однако оно меня очаровало. Каждый кадр разворачивал одну из сцен в фирменном стиле Полански: паранойю, навязчивые мысли, порочность, безумие и черный, извращенный юмор. Ни одна деталь не была случайной или произвольной. Пачка сигарет «Голуаз» стала символом чего-то особенно зловещего. Египетские иероглифы на стене квартиры служили намеком на могилу. Особенно зловеще выглядел наезд камеры на подоконник, а скрип половиц и рев водопроводных труб вторили надломам в психике главного героя.

В какой-то мере я боялся, что столь пристальное изучение картины погубит непосредственность восприятия и загадочность фильма, но вместе с тем я обнаружил, что от такого анализа фильм делается богаче и приносит больше удовольствия. Так во мне зародилась глубокая и неизменная любовь к кинематографии.

Продажник